Архив за Июнь, 2011

Договор vs. Норма

Четверг, Июнь 23rd, 2011

Большинство даже очень толковых и хорошо образованных людей остаются в плену мифа о мнимом противостоянии “дикого капитализма” и “социализма, заботящегося об обществе” как чуть ли не основном конфликте современного общества.

Между тем, гораздо продуктивнее получается анализ общественных отношений, при котором измеряется соотношение договорного и нормативного начала. Общества, в которых доминирует нормативный способ организации, по сути мало отличаются. Ну разве что разными схемами и, соответственно, разными результатами перераспределения общественного продукта. По сути же “китайская модель” не сильно отличается от “российской”, “американской” или “шведской”. Это все нормативно-социальные, или, если хотите социалистические системы - с чуть большим или чуть меньшим весом “разрешенного капитализма”. Ключевые действия по перераспределению ресурсов в стране в этих системах принимаются без учета актуальных интересов свободных людей, на основании навязанных и узаконенных тем или иным образом решений.

Принципиальным отличием от нормативной схемы общественно-государственных отношений являются системы договорные, в которых доминируют открытые соглашения свободных субъектов. Системы, в которых, грубо говоря, легальные контракты имеют более высокий приоритет в сравнении с кодексами.

Многие могут легко вспомнить яркий пример того, как резко меняется ситуация, когда внешний контроль заменяется свободным, договорным регулированием отношений. Неважно, в какой сфере человеческой деятельности - хоть в экономике, хоть в культуре, хоть в политике. Причем, эти кажущиеся чудесными превращения происходят часто без заметного изменения форм собственности - как это было, например, на заре Перестройки в позднем СССР.

Так что не стоит пытаться разбираться с социализмами, капитализмами и прочими идеологическими штампами. Просто скажите мне, “сколько в вашем обществе договора” - и я скажу вам, насколько свободно и эффективно ваше общество.

P.S. Надеюсь, понятно, что с терминами договор и норма надо обращаться аккуратнее, не абсолютизируя их до абсурда. Вполне возможен и общественный договор, который нормирует самые важные условия гражданских отношений, в первую очередь четко ограничивая зоны и уровень действия общих структур. Важнейшим является сам приоритет свободных и открытых отношений свободных личностей и их актуальной воли над любыми идеологическими мифами и основанными на них нормами.

Да, смерть!

Воскресенье, Июнь 5th, 2011

“God Bless You, Dr. Kevorkian!”

Право на смерть – такое же важное право человека, как и право на жизнь. Может, даже более важное. Потому что право на жизнь – это естественное право, дарованное человеку самим фактом рождения. А право на смерть возникает лишь у свободного человека.

Не случайно тоталитарные общества отрицают наличие этого права. Точнее, признают его лишь за внешними по отношению к личности структурам: обществом, вождями, жрецами. В этой схеме жизнь человека ему не принадлежит, и он не может ей распоряжаться по собственному усмотрению. Соответственно резко возрастают риски разного рода социально-суицидальных проявлений. Жертвы могут объясняться интересами государства, народа, божества, но суть неизменна: ценность жизни отдельного человека, а значит, и всего человеческого сообщества уступает разного рода абстракциям.

В свободном обществе свободных людей нет страха смерти. Смерть воспринимается вполне рационально – как завершение периода материального существования носителя человеческой индивидуальности. Но если в течение этого срока человеку удалось в значительной мере реализовать свое основное предназначение – внести свой уникальный вклад в копилку общечеловеческого опыта деятельного познания мира, - то и смерть воспринимается вполне спокойно. Поскольку есть ясное представление о том, что “весь я не умру”, но буду жить в человеческой памяти или даже в актуальных человеческих отношениях, как минимум, до тех пор, пока люди будут помнить обо мне, пользоваться результатами моего творчества.

Право на смерть является одной из крайних и потому весьма действенных форм гражданского протеста против произвола бесчеловечных систем. Доведенные до отчаянья заключенные объявляют голодовку, режут вены, выбрасываются из окон, используют другие формы угрозы или реального ухода из жизни. Демонстрируя тем самым свое несогласие с произволом и свою приверженность свободе. И, наоборот, вертухаи всех мастей следят за невозможностью самоубийств с той же бдительностью, как и за невозможностью побега. Потому что и то, и другое – это формы проявления человеческой свободы, избавления от рабства и унижения.

Право свободного человека на смерть не представляет угрозы человеческому сообществу. Ведь свободный человек воспользуется своим правом на смерть в исключительных случаях: когда он ясно осознает, что исчезает смысл его физического существования – в силу тяжелой неизлечимой болезни, приносящей лишь страдания ему самому и его близким, либо по другим причинам. Свободная реализация свободным человеком своего права на смерть, таким образом, лишь подчеркивает ценность жизни по формуле “Человек умер. Да здравствует человек!”

Да, смерть! Да, жизнь!