Архив рубрики 'СМИ'

Корб как журналист

Среда, Октябрь 20th, 2021

Подборка ссылок на значимые публикации Виктора Корба в различных медиа

Колонки на сайте «Сибирь. Реалии» (проект «Радио Свобода»)

Колонки в журнале «Бизнес Курс» и на сайте BK55.ru (ИД «ТРИЭС»)

Публикации в газете «Коммерческие вести» и на сайте KVnews.ru (ИД «КВ»)

    Публикации на сайте «Открытый Омск» сайт RMX.ru (агентство «ДО-инфо»)

    Сколько в Омске ковида?

    Воскресенье, Июль 25th, 2021

    Если верить официальной статистике (https://t.me/covid2019_official_omsk/559) по #COVID19, то в Омской области сейчас более 13 тысяч человек являются активными выявленными носителями инфекции. Или вдвое больше уровня ноября-декабря 2020 года (https://t.me/doinfo/8554).

    Данные о количестве госпитализаций власти по-прежнему тщательно скрывают, но если судить по совокупности вторичной информации, доля тяжёлых случаев сейчас оценивается в 30-50%, то есть «ковидниками» заполнено около 6-7 тысяч мест в больничной системе региона. Это близко к предельной нагрузке.

    Интересно было бы сравнить наши оценки с данными, которые настоящие омские журналисты-расследователи (а такие были и остались?) могли бы раскопать, работая с реальными инсайдерами и источниками, а не официальными релизами…

    Два мира — два вопроса

    Понедельник, Июнь 14th, 2021

    Два мира — два вопроса.

    Коллега Жиров риторически вопрошает (https://t.me/mestamedia/12016), почему об исключении «Дождя» из кремлёвского пула сообщает «Медуза», а не сам «Дождь». А у меня единственный, но тоже риторический вопрос: «А какого хрена вообще типа независимое медиа делало на совете нечестивых в этом сраном пуле?».

    ***

    Задача математико-социологическая

    Дано: на аккаунт «Медузы» в Твиттере подписано около 1,4 млн читателей, в числе которых 307 из 724 тех, на которых подписан я.

    Вопрос: если предположить, что мои фолловеры репрезентируют политический активную аудиторию России, насколько адекватной представляется грубая оценка численности этой страты в 3,3 млн человек, полученная простой пропорцией?

    Не наступаете вы — наступают на вас

    Понедельник, Июнь 7th, 2021

    Не наступаете вы — наступают на вас ©

    ***

    Людоедские и идиотские законы, как известно, не только можно, но и необходимо саботировать. Чтобы не легитимировать людоедство и не способствовать его агрессии… И желательно делать это продуманно, системно и организованно.

    Но вместо этого наши разнообразные коллеги продолжают не только нашивать жёлтые звёзды на собственные груди и спины сами ревностно и даже с запасом соблюдать мерзкие требования о всякого рода маркировках, но и соревноваться в составлении и продвижении разного рода памяток и инструкций по соблюдению мерзких людоедских предписаний (https://t.me/mestamedia/11957).

    ***

    — Важно понимать, что после того как расправятся с критиками власти федерального масштаба, очевидно начнут чистки и в регионах, — пишет один там известный блогер средней руки, видимо, по московскому обыкновению просто не зная, что жёсткие зачистки в регионах начались как минимум лет пятнадцать назад, сильно раньше Дефолт-сити, не прекращались ни на год, ни на месяц, и привели уже почти к полному вытаптыванию не только политического, но и сколько-нибудь заметного общегражданского протеста. Ну, если не считать редкие локальные всплески, взбулькивания на общем ровном фоне российской трясины.

    ***

    В ходе аудиочата с Александром Амзиным Натальей Вахониной на канале «Местами» хотел было высказать реплику, но микрофон забарахлил — пришлось мозолить пальцы:

    — Та мысль, о которой говорила Наталья, про важность обмена успешными кейсами и опытом решения проблем в профессиональной тусовке, она перекликается с моим старым тезисом о том, что такая же схема коммуникаций должна быть и у самого медиа с его аудиторией. А именно: в ситуации, когда не только нет рынка, но даже и само общество ещё не сформировано, медиа стоит пытаться выстраивать более плотную связь с читателями, предлагая им расти вместе с ними, становясь не просто транслятором информации, а некой коммуникационной платформой выращивания нового общества — находить, вытаскивать и масштабировать успешные кейсы гражданской самоорганизации и других историй успеха… И такая схема связи с аудиторией обеспечит гораздо более прочную основу и для финансовой поддержки медиа, потому что люди будут ощущать себя не просто читателями, а именно партнёрами некоего общего важного дела. Важного для них лично.

    И вечное удивление

    Суббота, Май 29th, 2021

    Алексей Ковалёв продолжает удивляться (https://t.me/NoodleRemoverPlus/3313): «Но как можно, зная всё это, благодушно улыбаться перед сотрудниками лукашенковского Беобахтера и неиронично хвалить, как там у них всё чистенько и порядочек — это у меня просто в голове не укладывается. Потому что Лосеву я, как и Юлию Слуцкую, и Авсеюшкина, и многих других тоже знаю лично».

    А я уже давным-давно не удивляюсь этому вечному, неистощимому, тотальному удивлению всему тому, что является нормой этой людоедской системы. И этой «логике», согласно которой личное знакомство противопоставляется человеческой подлости.

    Если в российской «тусовке» по-прежнему не проведены жёсткие границы между человечностью и людоедством, между профессионализмом и сервильностью, между честностью и подлостью, можно ли удивляться том, что ты лично знаком не с одним мерзавцем, прислужником людоедов или даже самим людоедом?

    Ничего кроме фактов?

    Понедельник, Май 24th, 2021

    Важное замечание к старой, как мир и вечной дискуссии о том, должны ли настоящие журналисты сообщать факты, только факты и ничего, кроме фактов.

    Дело ведь вовсе не в теоретических и стилистических разногласиях. Правильное понимание этой ложной дилеммы — это вопрос безопасности, иногда буквально жизни и смерти — и для каждого человека, и для общества в целом.

    Яркий пример — свежая история с посадкой в Минске самолёта Ryanair, летевшего в Вильнюс. Вполне очевидно, что это стало прямым следствием тотального самообмана, катастрофической недооценки смертельной угрозы, которую несёт диктаторский режим Лукашенко.

    Столь же очевидно, что эта ситуация в значительной мере создана и поддерживалась той самой практикой «нейтральности, объективности», являющейся кредо большинства СМИ. Практикой, в рамках которой называть фашистского диктатора фашистским диктатором нельзя, т.к. это якобы будет нарушением неких стандартов, эмоционально окрашенной формулировкой и т.п.

    Хотелось бы надеяться на то, что этот и подобные кейсы хоть немного сдвинут ситуацию в сторону большей адекватности, помогут журналистскому сообществу более уверенно называть вещи своими именами, а значит и более эффективно выполнять свою главную миссию — давать своей аудитории и обществу в целом как можно более точную и объёмную картину мира, защищая от манипулирования и повышая общий уровень свободы и безопасности.

    ***

    Не про Лукашенко, а про Медузу. Меня, например, всегда раздражала технологическая «мелочь», которая многим нравилась и воспринималась как чуть ли не высший пилотаж стандарта качественной журналистики фактов: маркировка источников по степени «надёжности». Ну, типа надёжный, официальный и т.п. Потому что в действительности это как раз метод манипуляции и снижения критичности восприятия, в ловушку которого они сами и попались в результате.

    Дискуссия на тему в Медиа-клубе Александра Амзина.

    Потерявшиеся агенты

    Пятница, Май 14th, 2021

    Максим Трудолюбов (в связи с присвоением статуса иноагента изданию VTimes): «Власти, по сути, занимаются политизацией тех, кто стремится стоять в стороне от политизации.

    Виктор Корб: «Остаётся надеяться на то, что путинский режим сам сделает то, что нам не удалось за двадцать лет, — доведёт до массового сознания очевидную истину о том, что быть вне политики и сохранять нейтралитет в России невозможно».

    ***

    Попробуйте воспринять это не как игру на добивание, а именно как… стимулирование прозрения. Но тут важно конечно вновь, как это обычно бывает, не попасть в ложную дилемму (типа привычных страшилок «вы нас загоняете в политику, на баррикады, в подполье» и т.п.).

    Я всегда принципиально и последовательно отстаивал сущностную ложность и манипулятивность идеи об «объективности и независимости журналистики» и, наоборот, важности и необходимости современному медиа осмысленно реализовать стратегию «зависимости от общества» (именно от общества, а не от безликой «аудитории»). Но это большая и серьёзная тема, да.

    ***

    Только что увидел у Подосокорского цитату из миссии VTimes: «Мы профессионалы в медиа и потому понимаем, что независимые и качественные СМИ — важнейший инструмент обратной связи между властью и обществом. Мы себя ощущаем именно коммуникаторами, мы создаем информационный продукт, а не инструмент пропаганды».

    Ну, и чего вы ждали с таким подходом? Какие нахрен коммуникаторы? Какая такая «обратная связь между властью и обществом»? Не устану повторять, что настоящее медиа — это инструмент социальной рефлексии, институт, способствующий более качественному и эффективному видению и осмыслению себя гражданским обществом и его самоорганизации. А все, кто пытается быть евреями при губернаторе прослойкой между властью и обществом, заканчивают плохо.

    Донатная схема в чистом виде для медиа в России вряд ли получится. Слишком маленькое и слабое общество. Надо выстраивать конструкции «совместного роста».

    Уже не факт, что даже замедление или блокировка Ютуба даст серьёзную и достаточно решительную реакцию общества. А уж маркировка нескольких медиа — это всё причитания по сбившейся причёске на отрубленной голове.

    Закон Нимёллера. Правило медленной варки лягушек…

    А если серьёзно, то главные причины — рыхлость и маломощность гражданского общества и нежелание медиа а) признавать это и б) выстраивать адекватные стратегии.

    Если все или почти все в стране живут в шизофреническом состоянии, игнорируя искусственность всех социальных институтов, понятно, что столкновение с суровой реальностью оказывается крайне болезненным. Но ещё страшнее, что даже после этих столкновений, всё равно сохраняются инерция привычки и страх инноваций. Я говорю о сущностных инновациях, а не о периодических попытках натянуть сову на глобус применить принципы, подходы и инструменты, работающие в нормальных обществах к нашей социальной реальности, устроенной принципиально иначе.

    Ещё раз для тех, кто не умеет или ленится внимательно читать и вычленять главное:

    1. Настоящее медиа — это инструмент социальной рефлексии, институт, способствующий более качественному и эффективному видению и осмыслению себя гражданским обществом и его самоорганизации.

    2. Надо выстраивать конструкции «совместного роста».

    И ещё раз, совсем уж прямо: надо не отстраиваться от «активизма», тетешкая мнимую «объективность» и «надсхваточность», а наоборот, выстраивать оптимальную схему непосредственного взаимодействия медиа с обществом — фактически коллаборацию. Так понятнее?

    Неужели и сейчас осталась вера в то, что можно найти какое-то чудесное решение на уровне «пяти простых шагов»? Или даже пятисот… Вместо трудного и долгого совместного осмысления ситуации и выстраивания новых схем. К чему я и призываю тех, кто хотя бы готов для начала слушать друг друга.

    Для тех, кто привык жить по схеме «чего думать — трясти надо», стратегии всегда будут лишними. Да и тактики, впрочем тоже.

    Начало дискуссии в чате The Media Club Александра Амзина

    ***

    Откликнулся на злую мини-рецензию коллеги на новую книжку (https://t.me/communities/673):

    — Как я люблю напоминать, самоорганизация и самоуправление возможны и необходимы даже в концлагере. Да, в российских условиях тотальной имитации всех социальных институтов это делать крайне сложно. Да, любая попытка сделать что-то честно и вне государственной матрицы вызовет неизбежную агрессию. Но это вовсе не означает, что этим не надо заниматься. Просто (нет, совсем не просто) это надо делать именно честно, умно, ответственно, а не в роли лохов, пытающихся обыграть напёрсточников, и, тем более, не в роли «козлов», загоняющих уже не одно поколение под сладкие мантры «общественного участия».

    Телеграм

    Маленький штрих к мифу о Создателе

    Вторник, Апрель 27th, 2021

    Девятнадцать лет назад, когда Концедалов старший повышал квалификацию на курсах по медиамаркетингу для руководителей СМИ, организованных агентством «ДО-инфо» при финансовой поддержке фонда Сороса, Концедалов младший, ныне медиамагнат и кандидат в депутаты Омского горсовета от ПЖиВ (https://t.me/mestamedia/11631), был обычным тринадцатилетним школьником, сыном преуспевающего бизнесмена, выходца из слоя, маркируемого на Западе термином siloviki.

    Враг настроен серьёзно

    Понедельник, Апрель 19th, 2021

    Наш общий враг всеми своими действиями доказывает, что относится к этой борьбе максимально серьёзно.

    Начал делать новые макеты удостоверений для внештатников ПАН, пошёл смотреть дату регистрации СМИ (раньше она не указывалась, только номер) и обнаружил, что они… в экстренном порядке прекратили его действие решением от 1 марта «по решению суда» (https://rkn.gov.ru/mass-communications/reestr/media/?id=181985).

    Думаю, не стоит уточнять, что никакого суда, судя по всему, не было, поскольку никто меня даже не уведомлял ни о каких претензиях. При том, что за 15 лет никогда не было никаких сбоев в коммуникациях с контрольным ведомством (то есть мы всегда оперативно получали их тупые предъявы и спокойно их отбивали).

    И нет ни малейших сомнений в том, что этот заказ чиновники Роскомпозора и штамповочный «суд» выполнили по прямому указанию чекистов. Пересмотрите эпизод, произошедший на акции 31 января в Омске, когда мелкий чиновник обладминистрации науськивает полицаев на внештатника нашего агентства (https://t.me/doinfo/8969), ведущего прямую трансляцию с публичного мероприятия.

    P.S. Вообще многолетняя история наших отношений с Роскомпозором вполне могла бы стать основой для весьма драматичной постановки формата театр.док. Напомню лишь один эпизод: РКН с 2010 года внаглую не возвращает мне пошлину за незаконный отказ в регистрации СМИ «Патриофил» в размере 4800 рублей.

    Диссидент с ранних лет

    Суббота, Апрель 10th, 2021

    Виктор Корб: Политизация нужна не для прорыва кого-то во власть, а для изменения

    Журналист, математик и публицист Виктор Корб в марте был вынужден уехать из родного Омска. В России на него завели уголовное дело из-за публикации на сайте “Патриофил” последнего слова Бориса Стомахина, которого Корб последовательно защищал. Сейчас он живет в Литве. Мы встретились на Форуме свободной России и поговорили о трудностях эмиграции, Омске и общечеловеческих ценностях.

    — В какой раз вы принимаете участие в Форуме свободной России?

    — В третий.

    — А почему вы вообще решили приехать на Форум?

    — Почему в первый раз приехал? Я один из организаторов, могу сказать. В первой рабочей группе, которая готовила программу, я участвовал. Первую региональную секцию я организовывал в 2016 году. В третьем Форуме я участвовал. Там была панель очень интересная — люстрации. Я занимаюсь этим достаточно давно, эта тема до сих пор актуальная, недоработанная. Вот тоже меня уговорили.

    Да, второй ФСР я пропустил, потому что критически был настроен, мне не очень понравилось, в какую сторону это двигается. Грубо говоря, мало переходов в конкретные действия. Я понимаю этот формат, я к нему позитивно отношусь, но мне мало этого. Я считаю, что это все-таки политическая форма, она не может ограничиваться только дискуссионным, публицистическим. Вот на второй я не поехал. На третий — меня убедили. Интересная люстрационная тема, из которой выросли как раз эти проекты, которые являются приоритетными, — “Список Путина”. Они немного по-другому конфигурировались, но тем не менее.

    Потом я немножко пропустил, потому что у меня было уголовное дело. А сейчас я здесь, все сложилось. Я в Вильнюсе оказался вынужденно, и меня пригласили опять — спикером. Каспарова я всегда называю публично, хотя не во всем совпадаю, одним из близких мне единомышленников с 2005 года. На самом деле немного раньше, но это уже отдельная история для мемуаров.

    — А сейчас, по-вашему, Форум стал заниматься нужным?

    — Да, безусловно. Я уже отмечал в своих аккаунтах, что он стал содержательнее. Есть некая усталость от одних и тех же спикеров, но новые люди появляются. Идет такая ротация и в зале, и среди спикеров, и темы новые, интересные. Вот вчерашняя дискуссия про русофобию. Ее сложно было представить на первом Форуме — он был более стандартный, привычный. Да, идет, идет развитие, в том числе и в ту сторону, о которой я говорил: в сторону более конкретных действий, связанных с реальной гражданской политикой.

    — А что вы подразумеваете под этим конкретным?

    — Вот буквально сейчас наша панель закончилась. Очевидно, что эти тезисы, о которых говорил Гарри Каспаров: “Политики в России нет, она не может быть в авторитарном государстве”. Нет традиционной политики, ее нет в традиционных формах, в этом мы все сходимся. Стандартно пытаться через выборы — этим режим не свалишь, через традиционные партии, которые регистрируются в Минюсте.

    Но, тем не менее, протест гражданский никуда не девается, он накапливается, растет, и не хватает очень важных вещей — не хватает вот этой координации гражданского протеста, не хватает политизации, грамотной, умной. Политизации не для того, чтобы прорваться кому-то во власть и решить свои дела, а для того, чтобы именно эти локальные успехи капитализировать в общее отодвигание границы произвола, границы бандитизма властного и т.д., менять систему. Ее все равно нужно менять. Это все признают, но как менять? Из этих разрозненных действий не получается. Есть всплеск, люди где-то победили и разошлись. Или не победили, но тоже разошлись. Регионы друг друга не видят. Это нужно делать, но в каких формах? Есть какие-то варианты.

    Плюс в том, что в этом направлении уже думают, что начинаются уже какие-то конкретные шаги вырисовываться, в том числе более плотное взаимодействие мира. Два раза в год приехать в Вильнюс, рассказать, поделиться. Устраивать более регулярные форумы, взаимодействия, накопления опыта, политизации, о которой я сегодня совершенно справедливо говорил, — вот это современная политика, гражданственная, гражданская, связывающая социальные проблемы. А политика, оторванная от реальных проблем людей, — она бессмысленна. Вот этим нужно заниматься.

    Традиционные партии, что системные, что несистемные, не могут этим заниматься, им не доверяют. Эта ниша пустая. Самоорганизация этого активного вещества в России и реализация интеллектуального опыта, и организаторского, и политического тех, кто поневоле оказался вне России, — вот эти связки и координация должны дать результат.

    — А как вы вообще решили прийти в политику?

    — Ох, очень давно и совершенно естественно. Я — диссидент, в общем-то, с ранних лет, с осознания себя как личности в 14 лет. Первые шаги мои в политике были в 7-м классе. Я люблю вспоминать, как увел класс с субботника, на котором школьников заставляли руками собирать мусор, не выдав перчаток. Были разборки, но завуч и директор уступили, признав мою правоту.

    Ну, это школа, а вот реально уже — это конец 80-х. Это дискуссионные клубы, это подъем, тогда это “неформальное движение” называлось. Сейчас есть более точный термин — гражданское движение. Все, о чем мы говорим: не хватает организации, активности, институализации в эффективных формах самодеятельных объединений и их консолидации вроде народных фронтов, — это все было тогда, я этим занимался. Член Координационного совета Омского народного фронта, я тогда побеждал там на муниципальных выборах, был координатором “Демократической России” и движения Коалиции. Это было абсолютно естественно при нетерпимости к существующему строю, тогда он был практически такой же: советский, совковый, менее людоедский. Многое из того опыта можно и нужно брать.

    — Многие люди из Омска и других регионов переезжают в Москву. А что вас удерживало в Омске на протяжении стольких лет?

    — Я в этом смысле категорически против. Я был и остаюсь таким регионалистом. Я всегда был противником централизованного способа мышления и действия. Не важно, в какой идеологической окраске. Мне это близко и с профессиональной позиции — я математик, программист, занимавшийся разработкой сложных систем. Я просто знаю, что централизованные системы менее эффективны и менее устойчивы (они локально устойчивы на существующих ресурсах), чем распределенные, то, что называется сетевыми системами открытого типа. Это большая тема, но очевидная для тех, кто этим занимался. Для меня это очевидно с профессиональной и научной точки зрения.

    Поэтому я всегда был противником построения этих жестких централизованных общесоюзных или общероссийских структур партий. Всегда выступал за максимальную близость к человеку, к его свободе, к его реализации. От человека уже идет местный, муниципальный уровень. Поэтому я баллотировался в местный, городской муниципальный совет. Я всегда отказывался идти в структуры федерального уровня, потому что это — четкие действия в матрице централизованной, ну и в итоге вождистской, авторитарной. Все воспроизводят как тезис у Черномырдина “что бы мы ни строили, воспроизводим КПСС”. Это вот отсюда, абсолютно четко.

    Сейчас системная и несистемная структура, наиболее яркая — навальновская. При всей симпатии к нему, как к лидеру оппозиции против режима, он выстраивает такую же системную. Даже терминология “штабов”, военизированная, транслирующая сверху, из центра, на местах — это все абсолютно неприемлемо. Поэтому я так действовал, но не только в политике. Тут я немного сожалею, есть у меня такое. Лет 10-12 назад приглашали в очень интересный проект, издательский проект группы “Мой район”. Меня приглашали главным редактором в самом начале, при создании. Я почти было согласился. Интересно, во что бы я превратился, если бы 12 лет назад стал главным редактором этого проекта. Хотя по сути он был мне близок, но я сделал выбор остаться в Омске.

    Есть такой метод — чтобы кого-то в чем-то убедить, нужно создать образец. Я прекрасно знаю, если я сам не сделаю этот образец, то все мои слова будут словами постороннего. Вот я в Омске много лет пытался такие образцы создавать. Есть успехи, хорошие примеры. Но, к сожалению, все это кончилось. Вот эту сеть не удалось выстроить. Мои успехи локальные разрослись и помогали защищать и меня, и единомышленников из регионов. Вот я оказался выдавленным.

    — Как вы все-таки решились уехать из России, если у вас такая связь с Омском?

    — Сегодня очень интересно коллега Дмитрий Семенов рассказал на примере Чувашии, как последовательно выдавливают людей. Тем не менее это позитивно для радикализации: люди готовы даже садиться. Я готов был сесть в рамках моего дела, серьезно, без пафоса. Вот ч. 1 ст. 205.2, “Оправдание терроризма”, одна из сильных, страшных статей. Минимальный штраф — огромный, а реально это посадка, тюрьма.

    Для меня приоритет всегда был изнутри России действовать, я не сдвигался и в России, не то что за границу. Я был за то, чтобы максимально потенциал внутри России использовать на сопротивление. Я и сейчас остаюсь сторонником этого. Но в какой-то момент я понял, что нет этой поддержки, нет этой связки, в том числе и в Омске поддержки нет, в моих профессиональных срезах, журналистских, правозащитных. Без обиды, но так сложилось. За Шевченко или за коллег, за журналистов в “Открытой России” получается мобилизация, за Корба — не получилось. Может, я сам выставил себя в такой роли: там поскромничал, не выступил в роли “вы сами должны”. Ну, я достаточно много сделал. Нехорошо, когда ты сам себя выставляешь объектом, на защите которого нужно консолидироваться.

    В какой-то момент я осознал, что, если я сяду, меня забудут все, кроме родных, близких. Это перевесило. Наверное, в безвестности, без контактов сидеть там три-пять лет хуже, чем если я, утратив многие возможности работы, все-таки останусь на свободе. Хотя я говорю, что для меня в значительной мере это утрата свободы. Я вынужденно это делаю, я хоть и в ограничениях, но я делал то, что считал нужным. А тут меня вынудили, меня выдавили. Ну вот так произошло. Я эвакуировался, пока здесь.

    — А что после отъезда оказалось для вас самым сложным?

    — Пока я остаюсь в неопределенности, которая сразу возникла. Запрет на профессию достаточно серьезным был и в Омске многие годы, но тем не менее мне удавалось в таком удаленном режиме где-то работать. Сейчас очень многие эти возможности обрезались, в том числе по журналистской и по исследовательской работе. Есть и такие приземленные вещи, мне сейчас более сложно решать вопрос со статусом, с доходами. Я сейчас вынужден заниматься этим, искать источники. Мне немного помогли, есть экстренная поддержка, но это ненадолго, понятно, на несколько месяцев. Этот вопрос пока не решен. Но это проблема всех без подготовки перемещенных людей. Я пока не просил убежища, я это расцениваю политически как последний этап. С коллегами мы это обсуждали. Не прошу пока, но, возможно, придется. Там я в розыске, никто не собирается это менять. Риски остаются и в семье. Разделена семья и так далее.

    Самое сложное — это психологически. Я оставил большую часть своего. Хотя Омск я не очень люблю, особенно последние годы, я жесткий критик, но одновременно — радикальный сторонник использования потенциала с активными, не сдающимися людьми. Соответственно, возможностей меньше стало. И делать то, что я делал там, окультуривать те пространства, до которых у меня руки доходят. “Газон Корба” есть такой, уникальный. Теперь я не могу его косить, высаживать цветы, а это маленький кусочек, который, по теории больших окон, окультуривал микрорайон. Это мелочь. Но сейчас я могу только наблюдать, как моя 83-летняя мама пытается что-то там поливать. Она уже не может выкашивать, защищать его от муниципальных вандалов. В России не такая культура ухаживания за газонами, как в Англии 100-летние газоны, как в Литве. Вот это мелочь, но вот это все я оставил там. И это все накапливается.

    Вот ответ на ваш вопрос, что самое тяжелое. Вот это и есть самое тяжелое — то, что было моим ресурсом, я через это работал, не абстрактные вещи, а конкретные образцы, конкретные взаимодействия с сообществами. Я пытаюсь поддерживать отношения и с Омском, и с другими регионами, с профессиональными сообществами журналистов, с правозащитными организациями, но это тяжелее делать отсюда, пока тяжелее. Но я пытаюсь выстраивать какие-то новые формы.

    — Насколько я знаю, вы курировали Комитет в поддержку Бориса Стомахина. Что с ним происходит сейчас?

    — Это главное дело моей жизни было. Я это публично заявил в начале 2013 года. Оно, собственно, и привело вот к этому, это в чистом виде “обратка” так называемая моих “друзей” из ФСБ. Это однозначно, документировано этим дело, и публичными действиями, и непубличными. Это мой выбор был нравственный. Я не отказываюсь.

    Я был инициатор, координатор этого правозащитного проекта. Очень сложно он формировался. Прекрасно знаете, как тяжело у нас людей сводить во что-то общее, и чем более они независимы, тем сложнее, чем они свободнее, тем сложнее. Вот свести в один кабинет Пионтковского, Буковского, со своими бэкграундами, радикальных ребят, которые сейчас в Киеве, и удержать их — это отдельная проблема. Нам это удавалось. Конечно, сложно вытащить самого радикального критика, которого боятся все, даже правозащитники, защищать. Есть даже термин — “самый незащищаемый политзек”. Но нам удалось сдвинуть в том числе содержательную рамку свободы слова, допустимости и т.д. Это, безусловно, наши достижения.

    А сейчас маленькое достижение — ему скостили совокупный 12-летний срок, последний семилетний — на два месяца. Это, конечно, ужасно мало. Вчера радовались, что Голунова выпустили под домашний арест, мы радуемся этому. Я считаю, это правильно — радоваться любой локальной победе, когда она сделана не случайно, а как результат вот этой консолидации. Нам удалось в этом смысле [отбить] вот эти два месяца. Это тоже наше достижение, что он выиграл частично в ЕСПЧ.

    Сейчас удается хоть минимально что-то издавать, какие-то тексты стомахинские: жесткие, которых на Западе даже боятся, потому что он нарушает даже европейские нормы. Наши критики говорят: “В Европе его бы тоже посадили”, но мы ориентируемся на максимальное — американскую поправку о свободе слова, если оно не связано напрямую с насилием. Это базовая ценность. Вот это удалось, вот это образец защиты максимальной свободы слова как высочайшей ценности и независимой правозащитной деятельности, то, что называют добрым троллингом.

    Мои дискуссии с тем же Сергеем Давидисом — их можно изучать и в Театре.doc показывать, — что называется, “в кость рубились”. Публичные дискуссии были, и очень важные. Я думаю, их будут изучать и в школах когда-нибудь, реально, на правозащитных семинарах. Это очень важно. Вот эти образцы мы тоже создавали, я этим горжусь, по-хорошему. Это важно, даже ценой таких серьезных потерь.

    Пять этих лет я мог бы этим не заниматься, я мог бы в тот же 2013 год успеть сделать многое как социолог: международные конференции, приглашение на Совет ВЦИОМ. Я мог бы всем этим заниматься. Очень многое я вычеркнул из своей журналистской профессиональной деятельности, к сожалению, но я не мог по-другому сделать. Переключение меня в правозащитника — это правильно, это важно. Я не зря все-таки эти пять лет потерял.

    — Как вам кажется, насколько сейчас могли бы быть успешными ваши журналистские проекты?

    — А вот знаете, самое смешное, один из замороженных проектов, один из старых, интересных — “Провинциальное агентство новостей” (ПАН). Такой короткий яркий домен. Он существовал с 2000 года. Тогда же создавалось ФАН (Федеральное агентство новостей) под Путина, под выборы 1999 года. Когда он развалился, была региональная сеть собкоров, и вот мы сделали в пику ПАН. Несколько лет он существовал как региональное сообщество журналистов. Некоммерческое, сетевого типа, чем я, в общем, горжусь. Со многими коллегами мы не виделись, но вот выпускали такую ленту, а потом не удавалось ни убедить, ни гранты получить. Не получилось поддержать вот такую независимую сеть. Несколько лет он был заморожен. А сейчас интересно, и я уже подумываю над тем, чтобы его оживить, редизайнить и сделать площадкой под ставшую актуальной тематику региональных взаимодействий, прорыва информационной блокады, которая по факту существует.

    Возвращаясь к теме, с которой мы начали: централизованный подход, даже если его делают хорошие люди, условно хорошие против плохих, работает в классических централизованных схемах, в центральных редакционных, они работают через подстройки контента под потребителя. Вот два дня назад Павел Дуров анонсировал, что будет вкладывать серьезные ресурсы в проект, который он 15 лет топил, о создании вот таких систем рекомендаций контента для пользователей. То, что пытался частично “Яндекс” делать. То есть эта тема сверхактуальная, и многие наработки, которые я делал в журналистской сфере, в информационной, могут быть востребованы. Я сейчас тоже рассматриваю для себя эту сферу. Тогда это все было чемоданом без ручки, может, сейчас удастся эту ручку приделать.

    — Давайте вновь вернемся к теме Омска. В советское время он был процветающим городом. Почему сейчас он стал по сути провинциальной периферией?

    — Все очень просто. Это тоже через мою деятельность проходило. Наша группа, где я был координатором в Демроссии, была миноритарная, но она задавала тон. Нас было всего 20% от всего Совета, но мы задавали повестку, мы иногда даже пробивали свои решения — решение сделать город Омск открытым. Сейчас многие даже не знают, что это такое, хотя он был и миллионником, он был закрытым городом. Поскольку он был промышленным городом, то иностранцы и даже люди из других городов туда попасть так просто не могли. Их контролировали, если они проедут по промышленному району. Это даже в начале 2000-х были эпизоды, когда ФСБ устраивало громкие скандалы, когда студенты Омского университета писали рефераты по промышленным предприятиям, там были какие-то разоблачения в шпионаже.

    Так вот, когда Омск формально открыли, я говорил: здорово это все, но это формально, Омск надо прежде всего открыть самому себе. Омск должен стать интересен самому себе. Он должен вырваться из этой матрицы централизованного советского индустриального распределения, перераспределения ресурсов. Вот эта имперская система, неоколониальная, когда средства собираются из регионов в центр, а некая группировка знает, как их распределить. А дальше мы все выпрашиваем, “дайте средства на дороги” и т.д. Это нужно менять.

    Ситуация изменится тогда, когда город увидит собственный потенциал, собственные интересы, ресурсы, перейдет из положения просителя. Я это предлагал коллегам-депутатам еще в 90-м году. Все эти годы, работая напрямую с гражданскими активистами, основные мои дискуссии с коллегами и оппонентами всегда были по “этому шву”, как сейчас говорят: либо мы просто “жители-просители” у этого центра, не важно, какой он, хороший ельцинский или плохой путинский, что одно и то же, или мы — активные и самоорганизующиеся.

    Омск действительно в начале 90-х был сопоставим с Новосибирском. Конкуренция сибирская за лидерство по промышленности, по экономике, обороты розничные и т.д. И постепенно утратил [эту позицию]. Почему? Потому что эту ценность не реализовали как ценность к действию, не удержала деятельность гражданского, профессионального Совета.

    Многолетняя тема стратегического развития городов, я в ней участвовал. Это отдельная тема, и каждый раз все сваливается: как нарисовать картинку и попросить ресурсов сверху. Никакого собственного действия не было, а в Новосибирске было больше этого. Там ядро активности чуть более самостоятельное было. Только поэтому, я считаю, Новосибирск за эти 30 лет в два с половиной раза Омск обошел. А Омск так и остается и радуется, что ему “Газпром” выделил с барского плеча на асфальтирование дороги, на экологию. В Омске не удалось сформировать вот это ядро горожан, а не жителей, проживающих на территории, где центральная власть “сестрам по серьгам” делит.

    — А что ждет Омск в дальнейшем?

    — Я пока не вижу потенциала, тенденции изменений этой ситуации. К сожалению, и мой отъезд, и отъезд тех людей молодых, кто сдвинулся, кто был потенциальным организатором активности вот этого ядра. Они вымывались, они выдавливались, в первую очередь не из-за давления власти, а из-за невостребованности городским сообществом, из-за невостребованности другими лидерами активности.

    К сожалению, в Омске пока доминирует вот такой тип активности, просительский, пассивный, реактивный. И я не вижу пока изменений ситуации. Изменений не будет. Будут всплески локальные, ничего принципиально не изменится. На примере “Газпрома”. Один из крупнейших перерабатывающих комбинатов, входящих в “Газпром”, 80% бюджета фактически через разные схемы перераспределения обеспечивается, грубо говоря, вот этой газовой, ну и чекистской монополией и полностью контролируется этой системой, при согласии, к сожалению, вот этого гражданского актива.

    — Что могло бы в Омске поднять людей, как в Екатеринбурге?

    — Теоретически поводы есть. Поводов-то много. Говорят, что нужна революционная ситуация, но сама она никогда не создастся. С другой стороны, поводы для нее есть, но эти поводы не используются: ни льготы, которые всех придавили много лет назад, ни протест дальнобойщиков, ни пенсионная реформа, ни нынешняя мусорная тема. Видно, что поводы жизненные, они затрагивают всех. Это реальный потенциал протеста. Есть и тема общих пространств, скверов, застройки — вечная тема. Но Екатеринбург — не Омск. Россия — не Украина.

    Омск — более пассивный, системная оппозиция гораздо мощнее несистемной, а несистемная гораздо слабее сама по себе, чем лидеры в Екатеринбурге и Новосибирске. В Омске у нее нет парламентской поддержки, нет ни Ройзмана, ни одного депутата до сих пор нет. Гражданский слой минимально политизирован. Единицы есть таких потенциальных людей, но нет опоры. Сам Омск вряд ли будет одним из таких центров активности. Если поддержат, удастся сдвинуться в направлении какой-то координации, взаимодействия межрегионального.

    В первый день я коллег-журналистов жестко критиковал в нашей закрытой группе. Все выступают, уже идет череда людей с табличками “Свободу Голунову”, я поставил штамп, а омичи опять промолчали. На следующий день за коллегами из “МБХ медиа” Омск вышел. Так и будет. Если будет такой общий подъем, поддержка, может, Омск кого-то и опередит, но пока он не в лидерах.

    — Вы поделились вашей идеей про гражданские СМИ. Какие у вас еще планы?

    — Вот все вам расскажи. Да, я и не скрываю, это мой принцип, кстати, открытого проектирования, продвижения образцов. Я вчера анонсировал кратко, рассказал об этой социальной сети о гражданских протестах или о радикальной сети будущей революции. Это вполне себе проект. Я со всем своим бэкграундом профессиональным, начиная с математического, айтишного и медийного, знаю, как это делать.

    Я понимаю, что я это не делаю много лет только по той причине, что я принципиально понимаю, что неправильно делать это в одиночку. Я не делал это много лет, хотя мог опередить многие такие проекты. Не удавалось найти членов команды для этого проекта, какой-то поддержки со стороны ресурсодержателей, не обязательно денежной, а вот такой, организаторской, медийной и т.д.

    Сейчас я вижу какое-то движение, по крайней мере, идет понимание. Это проект. Социальная сеть революции — это проект. Может, плюс его в том, как мои коллеги говорят, он масштабирован, в высочайшей степени масштабирован, но может быть локальным. Это может быть Google-рассылка, а может быть реальная соцсеть.

    Технически это совсем не сложно. На этом тренируются все программисты. Есть такая байка: “Ты очередную соцсеть собрался делать? Или ты собрался новый язык программирования миру явить, когда их уже тысячи? Ты собрался новый вид криптовалюты сделать?” Да. Молодые программисты должны практиковаться, они делают в одиночку соцсети, т.е. технически это не сложно. Диапазон такой — от простой рассылки региональных активистов до соцсети, в которую постепенно может войти все российское общество.

    Facebook для этого не подходит, сразу говорю, “ВКонтакте” для этого не подходит. Для этого ничто сейчас не подходит. Это нужно все-таки создавать, это некий гражданско-технологический медийный проект. Я пока его не описал, не подал заявку на грант, но это проект. Я готов его защищать на любых площадках из тех, что я обозначил. Сейчас я как бы анонсировал очень эскизно, граждански-политически. Я готов его анонсировать и на встречах с инвесторами, и с законодателями, чисто профессионально-технологически с коллегами-программистами.

    Это очень интересно, но я пока не объявляю его так, чтобы меня все не спрашивали завтра: “Корб, а где, в какой стадии?” Нет, он пока не закончен. Это некое такое объявление, приглашение к участию всех. Может, не получится опять ничего. А может, скажут опять: “Да это все фантазия”. Меня лично всегда это убивает. Люди боятся первый шаг сделать, первый шаг конкретики, даже задать себе вопрос, а интересно ли мне это, как я могу в это войти. Люди сразу видят конец, все бесполезно. Скепсис и страх все инновационные начинания убивает. Поэтому никаких обязательств себе даже не даю в этом направлении.

    — А как вам кажется, на какие компромиссы можно и нельзя идти в политике, во взаимодействии как с оппозиционерами, так и с властью?

    — Это очень такой большой вопрос, общий. Очень радикально отвечу: на любые, если ты не теряешь опоры, ключевые опоры, нравственные, правовые, этические, мировоззренческие. Я готов это на самом высоком, философском уровне обосновать.

    Кстати, у меня дискуссии идут. Вчера с коллегой-математиком, ныне таким радикальным поэтом, говорили на тему Бога. Я говорю, что это иррациональное понятие, и я готов объяснить. Вот эти базовые опоры для взаимодействия с другими людьми, они, с моей точки зрения, не вполне рациональны. Это глубинный, этическо-мировоззренческий уровень — то, что нельзя делать. Он близок к известным Заповедям, во всяком случае пересекается. Базовые, ключевые установки пересекаются: не сделай другому то, что не позволишь себе. И разные трансформации этого: ценности свободы и ненасилия, которые лежат в основе либертарианства, в глубинной основе общечеловеческих ценностей и т. д.

    Вчера было второе удивительное объединение от Виктора Шендеровича до Маргариты Симоньян. Первое было в реализации проекта, который я инициировал по Егору Летову — “Наше имя — Летов” — о переименовании аэропорта. Это восприняли сначала как шутку или как подыгрывание официозу. Потом восприняли эту игру и включились в нее максимально широко. Все удивлялись, как это может быть, когда крайние либералы и апологеты режима объединились. Сейчас тоже вышло что-то похожее. Вчера по Голунову тоже все ждали, и я тоже ждал, когда Винокурова выскажется — мало, Баронова — мало. Все ждали, когда же выскажется “королева Марго”. Она высказалась тоже.

    Вот на чем? Ответ на ваш вопрос: вот на этом — на базовых человеческих ценностях: на ценностях свободы, на противостоянии произволу, на ценностях справедливости. Сегодня еду, читаю: вот, плохая Баронова, которая рефлексирует на тему своего русско-мирского крымнашизма и т.д. Почему рефлексирует? Сегодня написала: “Да, я такая государственница”. Все они задают этот вопрос себе: “До какой степени я государственник?” И Олег Кашин задает себе этот вопрос.

    Вот почему, признавая, что он пропагандист, я всегда хвалю вот за это человеческое ядро, пока оно не утрачено. Оно не утрачено даже у Кашина, даже у Симоньян, даже у Суркова. Самую страшную вещь скажу, даже у Путина и Бастрыкина. Конечно, их надо судить, но в них есть человеческое, и это человеческое можно цеплять, нужно. Без утраты вот этой опоры.

    Ни в коем случае мы не должны подставляться и вставать на ту сторону, мы должны показывать силу свою, потому что мы всегда на это опираемся, а они только иногда переходят на нашу сторону. Они почти всегда живут в матрице узаконенного произвола, и они ее защищают. Их “Русский мир” — это мир комфорта, который они защищают. Но даже они помнят это, рефлексируют, периодически приходят к нам. Это наша сила, и мы должны уметь вот эти перебегания институировать, накапливать в свою победу. Мы пока этого не умеем. Это ресурс. Вот этот компромисс — он выглядит не как уступка. Вроде компромисс, когда все немножко отходят от своей позиции, но это и важнейший ресурс нашей победы. Как только мы научимся, как только мы поймем это, что это наш ресурс, наш компромисс.

    У меня сейчас дискуссия идет маленькая такая с Кашиным в Twitter. Она началась с того, что он написал: “Вы ведете себя как мудак”. Я его покритиковал за то, что он, как мне показалось сначала, не отреагировал на смерть Ихлова. Я написал, что смерть ярчайшего публициста Ихлова почти никто не заметил. Это показатель того, о чем я здесь говорю. Не заметил Навальный, Кашин, Плющев. Плющев сразу отреагировал: “А я и не знал, кто такой Ихлов”, побежал читать. А Кашин обиделся на меня и написал, что это фейк-ньюс. Началась наша дискуссия, смешная, а закончилась для меня неожиданно. Он говорит: “Я вот за вами слежу, мне нравятся ваши мысли, но вы вот обидели меня”. Это показатель, что где-то там враги.

    С Бароновой тоже очень интересно. Я ее всегда защищал, до последнего. Хотя Ходорковского убеждал не брать ее. Убеждал не брать, когда он взял Валеева, Баронову начальниками. Но я ее всегда защищал, эту крымнашистку Баронову, я всегда защищал. Я призывал своих друзей, единомышленников увидеть вот это ядро общечеловеческое. Но пока это сложно. Этот мой проект пока не удался. Его мало кто хочет слышать. Все хотят делать трибуналы, все хотят делать “списки Путина”. Это правильно, важно, но мы должны эту границу удерживать. Я думаю, Кашиных и Бароновых нельзя сдавать туда. Ну ладно, про Симоньян не буду говорить, она там. Кашин пока близко к нашей границе. Это наш ресурс. Вот примерно так.

    Лиза Маркони, Редакция Каспаров.Ru

    Годный пиар доброго дела

    Пятница, Март 26th, 2021

    Гм-гм, тут, оказывается, про нас написали в этих ваших интернет-СМИ…

    UPD: Блинский ёж! Там же целый новостной сюжет получился, правда «федералам это неинтересно», не считая «Царь-града». Но больше всего, как всегда, радуют изяществом стиля наши заклятые друзья из «Нового Омска». Оцените глубину и гибкость заголовка новости:

    Общественник Виктор Корб, объявленный в федеральный розыск, разработал эскиз памятника журналистке.

    Но самая крутая заметочка по этому инфоповоду вышла в Нижегородской правде (ога, аналоге Омской правды, официальном органе областной администрации). И краткую новость об этом даже успели включить в подборку «Главное» и даже вставить в одноимённый подкаст!..

    Её конечно очень быстро удалили с сайта (легко представить, какие слова звучали по этому поводу очно и в телефонных разговорах), но она в полном виде сохранилась здесь (https://pravda-nn.ru/news/zhurnalist-i-hudozhnik-predstavil-proekt-pamyatnika-irine-slavinoj/), например :-)

    P.S. Волнуюсь за автора заметки и редактора сайта. Правда, безо всякого ёрничанья, потому что отлично знаю, насколько неадекватными могут быть кураторы прессы в ФСБ и в администрациях :-(

    ***

    Горшочек региональной журналистики, не вари!!!

    Читаю и не могу сдержать слёз (https://www.domostroynn.ru/novosti/rynok-nedvizhimosti/pamyatnik-zhurnalistke-irine-slavinoy-mogut-ustanovit-v-nizhnem-novgorode):

    — Отметим, что это далеко не первая социальная инициатива Виктора Корба. Некоторое время назад широко обсуждался цикл его работ, получивший название «Губерниана». В нем он пытался найти «наиболее точное знаковое воплощение образа власти через образы ее характерных представителей».

    [Это про мой троллинговый проект, который начался и завершился изготовлением пластилинового эскиза бюста Полежаева, а новость о котором была опубликована 1 апреля 2002 года (https://rmx.ru/news/lepit-tvorit-malyuet)].

    ***

    А я отмечаю в этом поступке (https://t.me/mbknorthwest/17427) маленький шажок в направлении предложенного мной пять лет назад концепта экстерриториальных городов :)

    Личности — в наличности

    Суббота, Март 20th, 2021

    Латынину навечно маркировали «стрелкой осциллографа», а Венику простят то, что он давление измеряет в g? (сегодня в прямом эфире Эха он произнёс, примерно, такую фразу: «Давление — это же количественная характеристика, было 5g — стало 6g»).

    UPD: Кстати, сейчас прослушали запись эфира на сайте, дошли до слов «количественная характеристика», а кусочек с 5g и 6g исчез, как будто его и не было! Ну, круто же Катаюсь по полу, смеясь

    ***

    Омские журналисты настолько суровые, что завели этот ваш клабхаус прямо в телеге! Да-да, прямо здесь. И так и назвали Телега/Клабхаусомск (https://t.me/clubhouseomsk) :P И уже проводят там дискуссии. Ну, как проводят — анонсировали одну открытую.

    Посмотрел состав участников — те же яйца, только вид сбоку очередная (уже сложно сказать, какая по счёту) версия КОЖ: всё те же неутомимые Епанчинцев, Лытко, Долганёв, снова Гошкодер, Лифантьевы, Лендел, опять Заремба, Гашеев, РРЕ, а также несколько журналистов и журналисток, несколько активистов, Жоглик, модератор-тролль с ОФ с ником Омич и примкнувшие к ним омсквич Шепелин и профессор Костарев, который недавно наконец-то публично признал, что не стоит ходить на совет нечестивых с чиновниками, но пока ещё не понял, что и с откровенными мудаками тоже.

    P.S. А Войтович почему-то вошёл и вышел.

    P.P.S. Надеюсь, омичам не нужно объяснять, кто именно в списке выше является патентованным мудаком. Если кому-то всё же нужно — велкам в личку ;)

    ***

    Евгений Нестеренко — единственный великий певец, которого мне удалось послушать живьём. Было это на его сольном концерте в Большом зале Дома учёных СО РАН в Новосибирском Академгородке в 1983 году.

    ***

    Андрей Алёхин таки досиделся вожделенного места первого секретаря обкома. Жизнь удалась!

    Круто подгорело

    Четверг, Март 4th, 2021

    Как же круто подгорело у Кадырова от весьма скромного и такого сухого и бесстрастного магловского расследования!

    Людоед журналисту не коллега

    Вторник, Март 2nd, 2021

    Эти мрази в погонах, пресс-офицеры в услужении людоедов, продолжают называть журналистов коллегами…

    Вообще-то, если есть минимальные силы и нервы, есть смысл все инциденты с заведомо незаконными задержаниями и доставлениями фиксировать, оформлять, пропускать через российские «суды» и доводить до ЕСПЧ.

    И, кстати, я уже не раз обращал внимание на совершенно неправильное отношение к практике «отпускания без протоколов» — как к якобы мягкой и допустимой мере (по формуле «а могли бы и шашкой рубануть»). По-хорошему, надо добиваться составления протоколов административного задержания и доставления, потому что это существенно облегчает последующее обжалование незаконных действий. Очень странно, что эта практика по факту поддерживается адвокатами и правозащитниками, хотя должно бы быть наоборот.

    Съезд Профсоюза журналистов

    Воскресенье, Февраль 21st, 2021

    Прямо сейчас проходит заседание IV съезда Профсоюза журналистов и работников СМИ России. Проходит одновременно оффлайн и онлайн (да-да, в Zoom конечно :)).

    С приветственными словами к съезду обратились лидеры международных журналистских объединений и коллеги из Беларуси.

    До обеда успели лишь подтвердить полномочия делегатов, выбрать председательствующего и принять повестку.

    О том, как непросто проводить столь важное мероприятия в такой сложной конфигурации, можно представить по скринам и фото.

    Не только о камне

    Среда, Февраль 10th, 2021

    Не только о камне…

    Технология «идеальной» обработки камня состоит в последовательном применении инструментов и методов с постепенным уменьшением глубины снимаемого слоя. Самые грубые работы совершают при помощи взрывов, затем применяют клинья, кирки и ломы. Потом киянки, долота, стамески, резцы, фрезы… Потом шлифовальные камни, полотна, бумагу… На завершающем этапе — полировочные смеси. И, как тебе уже несколько раз объясняли, на всех этапах осуществляется плотный (во времени, в пространстве и в технологии) контроль отклонения от цели, которая задаётся художественным замыслом и овеществляется в текстовых описаниях, эскизах, чертежах, шаблонах, трафаретах и лекалах. Тут нет никакой магии, и не нужны никакая конспирология и альтернативная история, если хоть немного знать реальную историю и реальную технологию.

    ***

    Погиб журналист, невольник совести

    Умер Георгий Бородянский. В уважительно-официальном формате — Георгий Эмильевич. Для близких, друзей, коллег и соратников — Жора.

    Он был одним из соорганизаторов первого в Омске и в СССР «демократического митинга» в мае 1988. Ближе мы познакомились гораздо позже, уже в середине девяностых, когда Жора стал специальным корреспондентом «Новой газеты». С 2005 он был завсегдатаем всех «оппозиционных» и правозащитных акций и движений: сначала как журналист и гражданин, а в последние годы и как непосредственный участник (https://t.me/doinfo/9056).

    Коллеги-журналисты относились к Жоре с дружеской и немного снисходительной иронией из-за кажущегося чрезмерно эмоциональным и художественным стиля его заметок и репортажей, рвущих шаблоны «настоящей журналистики». Обострённое чувство справедливости и поэтическое неприятие мерзости всегда были для него более значимы в сравнении с любыми профессиональными стандартами. И это ценили и редакторы, и читатели, и герои его публикаций. Бородянский стал лауреатом нескольких журналистских и правозащитных наград и премий. И жертвой многолетнего жёсткого прессинга со стороны власти, включая угрозы, избиения, абсурдные иски с конфискацией имущества за якобы недостоверные и порочащие сведения в публикациях о коррупции. Полежаев непременно должен гореть в аду только за этот неискуплённый грех…

    А Жора воздвиг себе памятник. Своими публикациями, своими стихами, своими словами и делами в защиту добра и человечности.

    ***

    Кто-то читает лонгриды «Медузы» об их крутой CMS и, вспоминая о работе в Joomla, плачет (https://t.me/mestamedia/10865).

    А мы вспоминаем сами и напоминаем нашим читателям, что первые решения по технологизации работы с новостями внедряли в редакции агентства ДО-инфо уже в 1992 году (это были бланки для инфоповодов, с которыми работали все сотрудники, включая бухгалтеров, водителей, а также наши партнёры и друзья), почти полностью на безбумажную схему работы перешли в 1996 (но ещё до 1999 года выпускали еженедельный бюллетень «Омск-XXI»), а первую версию распределённой интернет-редакции агентства запустили в 1999 году и работали в ней почти 15 лет, управляя всей цепочкой производства и распространения новостей с десятками корреспондентов, подписчиков и публикаторов!

    На фото — скрины из вебархива главной страницы «Распределённой редакции ДО-инфо» 2001 и 2013 годов.

    ***

    Владимир Акименков помогает преимущественно тем политзекам, которые почти лишены других источников помощи. Делает это эффективнее многих крупных благотворительных и правозащитных фондов. Ведёт эту подвижническую деятельность абсолютно бескорыстно: категорически отказывается брать хоть копейку из пожертвований, собираемых для ПЗК, и поэтому время от времени просит о прямой поддержке его самого (см. его пост ниже).
    Нельзя отказать в этой поддержке! Это меньшее из того, что большинство из нас могут сделать, чтобы сохранить человечность.

    Отправил одну тыру, расшарил исходный пост и призываю всех моих френдов и подписчиков поступить так же.

    Заранее спасибо всем откликнувшимся на эту просьбу.

    Есть и хорошие новости

    Пятница, Февраль 5th, 2021

    Но есть и хорошие новости: вчера получил наконец новое удостоверение члена Профсоюза журналистов (https://profjur.org/), которое из Москвы в Вильнюс дошло ровно за месяц :-)

    Кстати, среди омских журналистов не появились ещё желающие вступить в нашу организацию (https://profjur.org/dlja-chlenov/join/)? Рекомендую и готов всячески содействовать. Не всем подряд конечно :P

    ***

    Один из крутейших специалистов по комьюнити-менеджменту в России координирует благотворительно-правозащитную сеть «Передачка», которая последние дни превратилась в набор ЧАТОВ КАМЕР (https://t.me/rcmchat/26654), в которых группируются добровольцы и родственники граждан, взятых в заложники бандитами на недавних мирных протестных акциях.

    Свободу Сергею Смирнову!

    Среда, Февраль 3rd, 2021

    Всё ниже и ниже, и ниже… В совсем уже непотребное блядство (https://t.me/GorSovetOmsk/2525) опустился когда-то считавшийся не только адекватным, но даже авторитетным омский телеграм канал. И с его админом всё равно все продолжают иметь дела и даже числить в приличных.

    ***

    СВОБОДУ СЕРГЕЮ СМИРНОВУ

    Решение об аресте Сергея Смирнова — противозаконное, абсурдное и позорное. Профсоюз журналистов расценивает его как давление на прессу и требует немедленно освободить главного редактора «Медиазоны» — издания, специализирующегося на освещении беззаконности в российском правосудии.

    via Профсоюз журналистов

    (https://t.me/profzhur/1196)P.S. Я вынужденно скопипастил, а не форварднул текст экстренного заявления, подготовленный коллегами из ПЖ, убрав из него всего одно слово. Можете сами сравнить и убедиться, что иначе я просто не мог поступить.

    ***

    Веник здорового человека (https://t.me/aavst55/11353): «Это заявление будет выходить на Эхе до тех пор, пока Сергей Смирнов не будет освобожден».

    UPD: Венедиктов демонстрирует вполне эффективный инструмент профессиональной и гражданской консолидации и самозащиты, не противоречащей стандартам качественной независимой журналистики. И таких можно и нужно придумать и реализовать много. Было бы желание и готовность действовать по-новому и сообща.

    ***

    Вынесу из Твиттера:

    Да, «Яблоко» — гнилая организация уже много лет. Да, в руководстве там достойные люди — редкость. Но надо приветствовать любые правильные заявления и конкретные действия в защиту достоинства и против произвола даже крайне неприятных людей — ради консолидации против людоедства.

    ***

    Поддержали флэшмоб, запущенный нашими коллегами (https://t.me/lomtikneba/993) :-)

    [временно переименовали телеграм-канал из DOinfo :: news agency в DOinfo [а после — срок]]

    ПАН он и в Беларуси ПАН )

    Четверг, Сентябрь 3rd, 2020

    Оказывается, в Беларуси с ноября 1991 года действует информационное агентство БелаПАН, почти однофамилец нашего ПАНа, который на девять лет моложе.

    Только у них это означает частное агентство новостей и расшифровывается как Прыватнае Агенцтва Навін, а у нас — Провинциальное Агентство Новостей :-)

    Жыве Беларусь!

    Все мерзавцы одинаковы

    Пятница, Июль 17th, 2020

    Как же они все похожи,.. мерзавцы, действующие не по праву и справедливости, а по юридической казуистике (https://t.me/profzhur/1094)!

    В моём кейсе, кстати, тоже очень ярко и символично пересеклись эти темы: российское представительство РС оформило со мной «авторский договор» и перечисляло гонорары на счёт в Райффайзенбанке, а когда я собрался было снять накопившиеся там крохи, то «банкиры» отказали, заявив, что внесённым в список террористов можно выдавать лишь «зарплату», а журналистские гонорары таковой не считаются, а бухгалтерия РС даже не ответила на мою просьбу поискать какие-то иные формы расчётов.

    И, да, этот кейс никого из коллег-журналистов не заинтересовал. Несмотря на то, что в нём намешано и типичное, и уникальное, и актуальное…

    Телеграм