Архив за Сентябрь, 2010

Молчание бизнесменов

Четверг, Сентябрь 30th, 2010

Когда пришли за Синяком, я молчал, ведь я не фермер.
Когда посадили Сенина, я молчал, ведь я плачу по кредитам.
Когда обвинили Кузнецова, я молчал, ведь я не рекламист.
Когда осудили Большенко, я молчал, ведь я не строитель.
Когда пришли за мной, некому было подать голос в мою защиту.

Драматичное покаяние Мартина Нимеллера “Когда они пришли” хорошо известно. Переведено на все языки. Часто цитируется по разнообразным поводам. Но крайне редко применяется в реальной жизни. Точнее, применяется именно в таком, обреченном варианте - осознания упущенных возможностей и времени, когда уже поздно что-либо исправлять.

В России ведь тоже давно известно, что не стоит зарекаться от тюрьмы да от сумы. Но всегда кажется, что неприятности случаются с другими, беды происходят где-то далеко. Свои погрешности кажутся соринкой в сравнении с бревнами чужих грехов.

Что до меня, то я не молчал ни в одном из упомянутых в метафорической цитате случаях. Я, вообще, не могу молчать, когда рядом совершается несправедливость - независимо от масштаба и темы. Старожилы новейшей истории Омска помнят, как я почти одновременно выходил на Площадь с плакатом “Lietuva, прости нас!” и заставлял спикера горсовета Варнавского извиняться перед депутатом, которого он назвал “коверным”.

Но я прекрасно понимаю чувства молчащих. Людей, привыкших молчать уже не в одном поколении. Еще не утративших чувства брезгливости от знаменитых “коллективных писем” в жанре осуждамса и одобрямса. И, одновременно, сохранивших святую уверенность в то, что “начальству виднее” и поэтому “лучше не высовываться”. Чувства столь сильного, что прошло практически неизменным через столетия крепостного права, несколько войн и революций.

Понимаю, но никогда не приму такую позицию. И буду пользоваться любой возможностью, чтобы показать ее абсурдность.

Да, долги надо возвращать. Но надо различать долги личные и корпоративные. Надо различать текущую хозяйственную задолженность, естественную для любого бизнеса, и злостный отказ от исполнения обязательств при наличии такой возможности, а тем более прямое мошенничество.

Да, причиненный ущерб надо возмещать. Но нельзя мириться с практикой превращения предпринимателей в козлов отпущения, в людей, “виноватых по роду деятельности”, заведомо более ответственных, в сравнении с чиновниками и другими наемными работниками. Или даже потворствовать этой практике. Люди, рассчитывавшие получить выгоды, участвуя в схемах т.н. “долевого строительства”, должны понимать, что они фактически становятся соинвесторами, принимающими на себя все предпринимательские риски этого сложного вида бизнеса. А мы почему-то продолжаем мириться с совершенно совковой практикой перекладывания этих рисков на чужие плечи или размазывания на всех.

Да, в обвинениях надо разбираться. Но для этого нужно обеспечивать возможность справедливого и беспристрастного судопроизводства, а не молчаливо соглашаться с его подменой разборками по понятиям или по праву сильного. Каждый факт отступления от правосудия из-за наличия в деле заинтересованных лиц из чиновничье-милицейско-судейско-прокурорской касты должен становиться объектом пристального внимания прессы и общественного контроля.

И, главное, надо ясно отдавать себе отчет в том, что любая уступка Молоху произвола и патернализма, прикрывающемуся некими “общими интересами”, неминуемо влечет все новые и новые жертвы. Переломить эту тенденцию можно, лишь прервав “молчание бизнесменов”.

Для этого нужны и новые организационные схемы, и новые лидеры. Но главное - совершение своеобразной ментальной революции: отказ от навязанной роли тельцов и овец, якобы находящихся в вечном долгу перед “чистыми” социальными группами, и решительное преодоление внутренней идиосинкразии - столь сильной, что даже перед лицом смертельной опасности многие предприниматели не сядут с коллегами на одном гектаре.

Примечание. Это эссе было написано для публикации в журнале “Бизнес курс”, но отклонено главным редактором.

Говорим “факт” - подразумеваем “мнение”

Четверг, Сентябрь 30th, 2010

Знаменитая марксова формула “человек есть совокупность его общественных связей” не утратила актуальности и поныне. Развитие коммуникационных технологий лишь усиливает ее. И уже не только публичные деятели, но и т.н. “обычные люди” ощущают на себе феномен виртуальной реальности: когда массовые мнения и представления о человеке или событии оказывается более реальным и важным фактором, чем “реальные обстоятельства”.

Вторая декада августа прошла в Омске под знаком проблемы “неразделенности фактов и мнений”. Острота и значимость этой ситуации вызывалась тем, что основным фигурантом ее стало первое лицо региона. Масла в огонь подлила прокуратура, которая даже завела уголовное дело по факту распространения слухов и недостоверных сообщений. Удивительным образом и я также оказался почти в центре событий…

14 августа агентство “ДО-инфо” первым из СМИ опубликовало новость о том, что Омск взбудоражен слухами о тяжелой болезни или даже смерти губернатора. С 16 по 21 августа Агентство Региональных Исследований проводило опрос об отношении омичей к этим слухам. А 24 августа я совершенно неожиданно стал участником процесса “Полежаев против Бухарбаевой”, в котором вновь ключевой стала проблема различения фактов и сведений, с одной стороны, и мнений и представлений, с другой.

В сухом остатке этой истории - следующие факты (которые, разумеется, являются лишь моим мнением).

Состояние общественных коммуникаций в регионе таково, что омичи в массе склонны гораздо больше доверять слухам и разного рода “желтым”, чем т.н. “официальным” источникам. Даже через пять дней после официального опровержения слухов и сообщений СМИ о болезни губернатора более 70% опрошенных омичей были уверены в том, что “страшную правду скрывает его окружение”. Этот факт - недоверие всем формам официоза - оказался единственным достоверным событием в мощном медийном тайфуне, обрушившемся на Омскую область. Остановить его удалось лишь срочным выходом губернатора из отпуска и явлением народу через телевизионный экран.

Попытка губернатора в суде защитить свое достоинство, опороченное, по его мнению, плакатом с упоминанием его фамилии в негативном контексте, нанесла в итоге мощнейший удар по его репутации - и как человека, и как политика. Представлявший его адвокат в суде проговорился, что для признания недостоверной фразы “Полежаев - убийца” достаточно было иска даже без указания конкретного ответчика. В этом контексте прямое столкновение его доверителя с матерью погибшего солдата, пусть даже и без материальных претензий, и нежелание признать за ней право на выражение своего мнения, пусть и в весьма острой и даже оскорбительной форме, все это выглядит как стремление избежать дискуссии по важнейшим общественным проблемам или даже показать наглядный пример “затыкания рта оппоненту”.

Подключение прокуратуры для наказания возможных распространителей слухов о смерти губернатора завершило превращение водевиля в трагифарс - естественным образом формируя анекдот о том, что “наш Дон живее всех живых и просто не может умереть”.
Перфекционизм, стремление к совершенству любой ценой часто служит плохую службу. Следует крайне осторожно использовать услуги специалистов по пиару и имиджу, всегда помня, что чем более сложную и многозвенную схему общественных отношений вы выстраиваете, тем больше риски искажений вашего образа в массовом сознании и манипулирования им вразрез вашим интересам. И, наоборот: открытое и содержательное общение с людьми, готовность к прямой дискуссии по самым острым проблемам, оперативность реакции (в идеале - интерактивность) - надежный залог позитивного имиджа.

P.S. Надеюсь, читатели понимают, что губернатора в этом эссе я использовал лишь как образец для более яркого изложения тезисов, значимых для каждого человека, дорожащего своей репутацией.

P.P.S. Эссе было написано до того, как прошла новость о том, что Леонид Полежаев отозвал иск к Алме Бухарбаевой. Думаю, это событие лишь усиливает изложенные выше мнения и факты.

Примечание: этот текст написан в рамках моего сотрудничества с журналом “Бизнес курс” и впервые опубликован 1 сентября 2010 года.

Мильон по рублю

Четверг, Сентябрь 30th, 2010

Я, так же, как и Высоцкий, не люблю и когда железом по стеклу, и когда стреляют в спину, и когда мильон меняют по рублю. Неудивительно, что я испытываю почти тошноту по отношению к так называемому Дню города Омска. Точнее, к тому, во что его превратили при последних администрациях. И, похоже, такое отношение к этому празднику со мной разделяют многие омичи.

А ведь еще каких-то пятнадцать лет назад этот праздник входил в число любимых для большинства горожан. По данным тогдашнего опроса, проведенного Агентством Региональных Исследований, День города, помнится, уступал лишь Новому году да дням рождения респондентов и их близких. Он был реально значимым событием, прерывающим череду будней, повышающим эмоциональный фон города, способствующим укреплению городского сообщества.

Сейчас, впрочем, тоже много горожан с удовольствием посещают “мероприятия” Дня города. Особенно те, что проводятся в формате массовых зрелищ. Но невооруженным социологией глазом видно, что последние годы этот “праздник”, скорее, разобщает, чем сближает и объединяет. Омичи четко делятся на две группы: тех, кому нравится “потусоваться на халяву”, и тех, кто стремится в начале августа вырваться из города любым способом - на дачу, на природу, за границу - лишь бы не пересечься с толпами любителей и искателей массового праздного отдыха.

В чем причина такой эрозии интересного начинания? По-моему, все просто и вполне очевидно: День города из Дня горожан превратился в День для горожан. В нем не осталось практически ничего от живой, человеческой инициативы. От естественного желания своими силами сделать праздник себе, своим близким, друзьям и гостям. Придумать что-то оригинальное и увлекательное. Наоборот, практически каждый пункт огромного сводного перечня мероприятий, приуроченных к первому воскресенью августа, несет на себе налет казенщины, официоза, администрирования, начальственной воли и начальственной же эстетики.

У чиновников свои представления о прекрасном. И они, разумеется, считают ниже своего номенклатурного достоинства сверять эти представления не то что со всеми горожанами, но даже с профессиональными сообществами.

Поэтому из года в год визуальные решения Дня города выглядят все более убогими, не дотягивая уже даже до уровня визуальной пропаганды позднего СССР. Если бы в городе по-прежнему было семь районов, то мы бы получили классическую “радугу” в качестве главной цвето-графической идеи. Со всем вытекающим из этого смелого решения богатством ассоциаций Впрочем, и нынешняя бессмысленная раздача каждому округу по цвету способна вызвать лишь чувство стыда за невольную причастность к убожеству. Лишь по факту проживания в Омске и согласия с этой эстетикой безобразного.

Поэтому доминантами праздника становятся шоу, в которых именно “мильон меняют по рублю”, то есть убого-привычные, но зато очень простые для администрирования из одного кабинета.

Поэтому главным методом формирования программы главного городского праздника является сваливание в одну трудно разгребаемую кучу всего, до чего могут дотянуться чиновничьи мыслишки и ручонки. При этом многие по-настоящему интересные изюминки часто разрушаются и смешиваются с халтурой - с известным итогом. Так произошло с некогда славной Омской Флорой. Утратил очарование живого спортивного праздника Сибирский Марафон. Карнавал превратился в унылую пародию на советские демонстрации…

Очень хочется надеяться на то, что Омск все же найдет в себе силы встряхнуться, избавиться от совкового оцепенения и начать действовать более самостоятельно - без унизительной зависимости от чиновничьих ужимок и высочайших соизволений. Действовать инициативно и самостоятельно - и в праздники, и в будни.

И тогда, уверен, и сами горожане лучше почувствуют вкус к яркой жизни, И День города станет уникальным событием мирового уровня, способным привлечь к нам в гости сотни тысяч самых желанных гостей со всего мира.

И не только один День города, но и все остальные его дни.

Примечание: эссе впервые опубликовано в журнале “Бизнес курс” 4 августа 2010 года.